Свет пробивался через крону деревьев, подсвечивая поляну своим странным, почти волшебным светом. Но это место, еще пару недель бывшее непроходимым, хоть и таким же величественным, теперь не было таким грозным, как раньше. По крайней мере беловолосый человек, появившийся а поляне, не испытывал сейчас в пути особых трудностей, в отличие от первого своего похода, когда приходилось пробираться средь иггровых порождений, сейчас же в лесу приграничья было спокойнее. Разве что какой-нибудь привычный хищник пробегал по своим делам. Жрец чувствовал его присутствие, но не желал привлекать внимание. Хотя больше Шип был сосредоточен не на том, что все изменилось, а на том, что приходилось учиться жить заново, ища новые идеалы. Более двадцати лет существования только с одной мыслью и целью – сделать все, что угодно, чтобы Привратница пришла в этот мир, а затем последний бой, когда он уже не верил в то, что будет жить. А затем возвращение, но не привычно в тот ад, что создавал ему Ахрайн, а в новы мир, в котором существовала его маленькая Лоза, по какой-то шутке судьбы ставшая Привратницей. Сейчас, даже сейчас, Брент чувствовал себя тем самым цветком камалейника, оторванного от растения и парящего в неизвестности. Сейчас, когда часть их Лозы отправилась на разведку, а часть была здесь, стараясь вычистить Границу, которую они раньше не могли пересечь, Жрец все острее и острее ощущал то самое чувство потерянности. Как будто бы он, подобно тем синим бабочкам, что сейчас встречались достаточно часть, парит в неизвестности, не зная, что же ждет его в впереди – вечно скитание или камалея. С такими мыслями мужчина вышел на поляну и застыл у ее границы. Как бы откликаясь его мыслям посредине лесного просвета, цепляясь за могучее дерево росла камалея, а вокруг порхали те самые синие бабочки-цветки камалейника, нашедшие свою цель в это жизни.