Сдержать ухмылку не удалось.
- Уже начал, господин Приближенный.
Видеть иначе. А почему бы и нет? Это интересно. Да и полезно. А по-другому и нельзя. Всё, что было до этой ночи, до ограды – осталось там, позади. Теперь они не важны. Не важны родители, братство, приятели и враги. Месть… В глазах парнишки блестнул опасный огонек. Лучшей местью тем, кто послал его на смерть, будет то, что он выживет. Если… Нет, не если – когда он получит плеть – будет интересно встретить кого-нибудь из них на улице. Очень интересно. Когда он станет йером – он постарается организовать эту встречу.
Приближенный продолжал играть с ним. Имел полное на это право. Он его поймал, и, в общем-то, продолжал держать жизнь Майра в своих руках. Но парень вернул усмешку. Поскольку понимание необходимости почтительности и проявления уважения это одно, но натуру и характер прятать ему удавалось откровенно плохо. И вот он сейчас просто не мог сохранять серьезность. Природная ёршистость брала своё.
- Я понял,… - с чуть кривоватой улыбкой, - господин Приближенный. Работы много, но цель оправдает всё – не так ли? И я готов приступить прямо сейчас. И… если позволите, мне, наверное, лучше остаться при Храме и учиться. Не уходя в город – зачем терять время? Зря.
Ещё один глоток вина и ехидная мысль, что на самом деле этот пришлый оказал ему услугу. Но Майр мог и отказаться. Мог, но не стал. И хорошо, что не стал. Наглость и упрямство привели его в Храм. И значит, отказываться от них не стоит однозначно. Прошлое он оставил за порогом. Но вот навыки он сохранит все. Почему-то казалось, что это ему ещё пригодится.
«Кстати о навыках. Хорошо бы сразу прояснить момент с воровством. На всякий случай».
Парень хмыкнул и почти небрежно заметил:
- И я всё же не вор – воровать не умею. Моя задача при братстве была несколько иной. Хотя да, работал я чаще всего именно в связке с этими, - иронично, - достойными представителями ночного, да и дневного мира благословенной Ориты.

Итак, ему разрешено остаться. Отлично – это значит, что теперь действительно позади всё, что было. Начинается новая жизнь. И каковой она будет, зависит полностью от него самого. Как и раньше. Разве что… теперь не нужно будет опасаться удара в спину. В прямом смысле, конечно. В утверждении, что и среди йеров царит борьба за выживание, можно было не сомневаться. Ведь, крути, не крути, а наделы земли селищан и просьбы от них не безграничны, а йеров не так уж мало. Да, Приближенный абсолютно прав – среди них есть всякие, и Майр прекрасно видел разницу между поймавшим его Архайном, и тем выпивохой, что каждый день проматывал крайне немногочисленные заработанные бусины в едальне на улице недалеко от дома родителей. Обеспечивать себя…
- Что не смогу использовать Взывание – это понятно и логично. Что может недоучка? Да и простые люди, - он же может уже называть их так, без презрения, но с пониманием того, что он теперь не входит в их круг, - в большинстве своем не настолько глупы, чтобы не понимать, что за паршиво выполненную учеником работу придется заплатить дважды: ему самому и настоящему Служителю, чтобы переделать. – с усмешкой, - Причем второму явно раза в два дороже, поскольку перед этим «сэкономили». – Уже серьезнее, - Полагаю, у меня получиться найти приложение моим способностям. И я готов учиться. – нахальная усмешка, - И знаю, когда нужно отступить, чтобы вернуться. Иначе столько не прожил бы.
Сколько их было? Беспризорников, прибивавшихся к братству? И ведь не все оставались, выживали немногие. Законы улицы были жестоки. А ему повезло. Повезло не до конца погрузиться в этот мир, но остаться в живых. И дождаться Иггровой удачи. Что воплотилась в йера, о котором в городе ходили некоторые слухи, и сейчас с интересом наблюдала – выдержит добыча или нет. Тёмный ничего не делает даром – истина общеизвестная и ясная. А у парня не было чем заплатить. Пока что не было.
- Только вот с послушанием… Я постараюсь, но, сомневаюсь, что по-настоящему послушные становятся хорошими Служителями.
Разговаривать в таком тоне с Приближенным было опасно. Но остановиться он не мог. Просто не мог.
- Да, вы правы, опыт выживания в гадюшнике у меня имеется.
Слово вырвалось раньше, чем он его осознал. Но неужели вино так сильно ударил в голову, что он потерял страх? Или это снова, как в случае с «йеровыми стаканчиками», подспудное знание, что нужно называть вещи своими именами.
Резонный вопрос об имени. Учитывая, что парень его не называл – не видел в этом смысла. Зачем коту имя пойманной мыши? Да и у последней не могло возникнуть желание представляться. И он бы не удивился, если бы им вообще не поинтересовались – зачем? Он теперь один из нескольких десятков. Часть массы… Но вопрос был задан, и негоже тянуть с ответом.
- Майр, господин Приближенный.
Тон ровный, без подобострастии и нахальства. Обычный ответ, на обычный вопрос. Не более. Или он не прав?

Рассуждения про «простых» людей Майр выслушал, но комментировать не стал. Насмешка была более чем очевидна. А «обещание», об иной судьбе, воспринял как намек. Истинное значение которого раскроется позже. То, что рассказать нужно будет все вопросов и нареканий не вызывало. В понимании парня, уходя в Храм Внимающим, он оставлял за спиной всё прошлое. Уже оставил.
- Нет, ничего интересного нет. Не успел обзавестись.
Дальнейшее было предсказуемо. Очень. Весь вечер, или почти всю ночь он дергал корлисса удачи за хвост, наглея и хамя. И, естественно, рано или поздно, но терпению оного должен был прийти конец. Он и пришел. Знай свое место. Знай. Свое. Место. А какое оно у него теперь место? Внимающим, как ему напомнили, он ещё не стал. Вором не был. Мальчиком на побегушках быть перестал. Кто он вот сейчас? В эти минуты. Но даже это правильное, в общем-то, замечание вызвало яростный протест. Опустив глаза, чтобы скрыть вспыхнувший огонь, Майр почти примерным тоном произнес:
- Я понял, господин Приближенный.
Опасность была близко, очень близко, и он инстинктивно напрягся, готовясь отскочить, если за обидной пощечиной последует ещё что-то. Но манящая и пугающая бездно внеовь отступила. В который раз.
Ещё одно насмешливое предложение. Щедрое. Но вот желания им воспользоваться как-то не было. И не только потому, что он не хотел есть. Просто не стоило и дальше нарываться. А он обязательно съязвит. Просто потому, что не сможет иначе. Итаки на создание этого почти послушного тона в ответе ушла вся выдержка. Поэтому парень только качнул головой в ответ, не поднимая глаз и чуть опустив голову. Лишь спустя пару вздохов как можно спокойнее заметил:
- Я. Не. Вор. И никогда им не был.
Так или иначе, но это было правдой, и казалось очень важным. Наверное потому, что и сам Майр не слишком любил мастеров облегчать карманы горожан и селищан. Вот перепрятать добычу - этим он занимался. Да, это и часть цепочки, но считать это собственностью растяпы, всё равно, что считать уже отданные продавцу бусины своими. Во всяком случае, таково было его мнение.